Очень важно, чтобы рядом с женщиной, которая только что родила ребенка, находилась другая женщина, та, что возьмет на себя заботу не столько о новорожденном, сколько о самой мамочке. Будет подкладывать подушку под руку, чтобы удобнее было кормить, делать чай с лимоном, укачивать младенца, давая новоиспеченной матери возможность поспать, отдохнуть, и так далее…

Но самое важное, она будет той женщиной (матерью), которая понимает новоиспеченную мамочку даже тогда, когда та не понимает саму себя, и не может выразить словами, потому что мысли путаются, а слова куда-то прячутся.

Каждый божий день с ней можно обсуждать одно и то же. Примерно так:
— Плакал перед сном.
— Может животик крутит? Он какал сегодня?
— Нет еще, но много пукал. Малыш, мучается газиками.
— Ох, мучится. Когда же это пройдет? Скоро, я надеюсь?
— Скоро пройдет.

Сестры, подруги, тетки, бабушки… Они не просто создают удобство для молодой мамочки и помогают по хозяйству, они обеспечивают психологическую поддержку, принимают на себя поток чувств, успокаивают, дают возможность «опомниться» и отдышаться.

Думаю, что такие женщины создают что-то близкое к «холдингу», о котором писал Винникотт: мягкую, предсказуемую среду, в которой мать-и-младенец (ведь как мы знаем, не существует младенца вне отношений с матерью) могут переживать сепарацию и становление новых идентичностей.

Их тихое, немногословное присутствие рядом и действия помогают переводить необработанные, «дикие» эмоции в нечто, что может быть воспринято, осмыслено и проговорено. И тогда происходит перелом: переживание перестает бурлить в теле и получает форму, доступную для осмысления.

В результате, так называемая система мать-младенец становится более устойчивой, реакции младенца на стресс — менее хаотичными, сон — глубже, прикладывание к груди проходит спокойнее, и так далее.

А у матери появляется возможность ощутить свою эффективность и внутреннее равновесие, а также уверенность — критически важные в первые месяцы после родов, когда риск эмоционального истощения просто огромный.

Такое «разделение обязанностей», когда одна сидит с ребенком, другая занимается домашними делами, а затем они меняются, создает ритм и предсказуемость. Ритм, в свою очередь, структурирует переживания: хаос поля уменьшается, эмоции получают рамки.

Это также поддерживает и способность к ментализации — умению распознавать в поведении ребенка его потребности, переживания, а также «проговаривать» непроизнесенные страхи.

В терминах семейно-системной психологии это называется формой «allo-care», когда забота делегируется и распределяется, не разрушая отношений, а наоборот, создавая сеть поддержки.

Есть еще один аспект — это идентификация. Наблюдая за другой матерью, молодая женщина получает живой пример возможного материнства: как держать ребенка, как укачивать, как реагировать на его плач, как восстанавливаться и так далее.

Эти наблюдения интегрируются не только на уровне инструкций, но и через подражание телом и эмоциональные отклики, через те же механизмы, что и ранняя привязанность. Один наглядный пример работает лучше десятка советов.

Наконец, важной является символическая и репрезентативная функция такого союза. Присутствие «другой матери» как бы говорит: «Ты не одна, твое горе и твоя радость имеют свидетелей». Это снижает ощущение изоляции, ослабляет страх быть «плохой матерью», а также уменьшает тревожность и вытекающую из нее потребность все держать под контролем.

Я думаю, что с психоаналитической точки зрения такая поддержка является из самых эффективных способов предотвратить эмоциональное выгорание у молодой матери и избежать нарушений привязанности у ребенка.