"Женщина внутри. Психоаналитическое эссе о женственности"

Глава третья
Полная противоположность как защита

Скажи мне, чем ты хвастаешься, и я скажу, чего тебе не хватает.

Старая испанская пословица

Хорошо известно, что в клинической психологии и психиатрии симптом часто может отражать скрытый конфликт, диаметрально противоположный самому симптому. Например, пациентка, которая боится заразиться воображаемыми «микробами» и постоянно моет руки, что приводит к серьезным проблемам с кожей, решает не стирать свое постельное и нижнее белье по крайней мере в течение десяти месяцев, поскольку боится заразиться от вещей, постиранных дома. Другой пациент, который боится ездить в лифте, без задней мысли рискует жизнью, выполняя фигуры высшего пилотажа во время прыжков с парашютом.

В психиатрии и психоанализе такое парадоксальное поведение известно как «реактивное образование», потому что действие, которое выполняется, является либо отражением, либо полной противоположностью той бессознательной идеи, которая подавляется. Вкратце это можно выразить вышеприведенной пословицей из эпиграфа: «Скажи мне, чем ты хвастаешься, и я скажу, чего тебе не хватает».

Чего же мужчины так боялись в женщинах еще со времен Книги Бытия, что даже заменили биологический детерминизм его противоположностью, отняв у женщин материнство и отдав его мужчинам, одновременно с этим оклеветав женщин, ассоциируя их с дьяволом? Никто не может отрицать превосходство женщины как матери. С тех пор как была изобретена письменность, для описания всевозможных характеристик матери использовалось множество определений: и «мать-кормилица» (Alma mater), и «Родина-мать», и «мать-земля», и «природа-матушка», и так далее.

Существуют и другие бессознательные мотивы, психологические и биологические, которые могут нам помочь понять, чего именно мужчины так боятся в женщинах и что побудило их исказить факты. Может ли быть так, что мужчины завидуют способности женщин рожать, давать жизнь, в то время как они, мужчины, как бы ни старались, не способны никого произвести на свет? Очевидно, что именно женщины, а не мужчины, были «избраны богами» для того, чтобы рожать потомство. Но вполне возможно, что в те давние времена мужчины были столь невежественными, что не смогли придумать этому никакого другого объяснения, и из зависти решили лишить женщин именно того качества, которым они так восхищались.

В древнеегипетской иероглифике слово witness (свидетель) изображалось в виде мужских половых органов. На латыни слово testis означает как «свидетель», так и «тестикулы». Тот же самый корень встречается и в английских словах testify (свидетельствовать) и testimony (свидетельское показание). Мы можем предложить по крайней мере два объяснения, которые, тем не менее, взаимосвязаны: либо мужчина считался единственным, кто способен свидетельствовать, и авторитет женщины никогда не воспринимался всерьез настолько, чтобы она могла свидетельствовать; либо мужчины считали себя просто свидетелями способности женщины давать жизнь[1].

Бог и те мужчины, которые в начале времен придумали его пол, могли полностью исказить значение женщин в силу своей зависти, подобно тому пациенту, который не отваживался ездить в лифте, но решился бросить вызов бездонному небу. Или подобно той пациентке, которая бесконечно мыла руки, в отчаянии смывая микробов, но в то же время допустила их размножение на своем постельном и нижнем белье, перестав стирать его. Интересно, что власть мужчин, которая вызывает столько споров и которую они веками столь крепко держали в своих руках, продолжилась даже после того, как наука разъяснила всем нам, что непосредственное участие мужчин также абсолютно необходимо для воспроизведения потомства. Исходя из этого, нам потребуется найти объяснение, отличное от того, что мужчины действовали якобы только из-за зависти. Должна существовать еще какая-то причина, что-то очень мощное, исходящее от самих женщин, некая всемогущая угроза, которая заставляет мужчин бессознательно конкурировать с женщинами и порочить их.

Как бы там ни было, я проанализировал лишь повсеместно распространенные тенденции в отношении мужчин к женщинам, не учитывая ту роль, которую играют последние: явный женский мазохизм, пассивность и добровольное участие в качестве скомпрометированных пособников во всеобщем бессознательном сговоре, направленном против их собственной свободы. Мужчины лишили женщин их природных преимуществ, движимые запредельным и всепроникающим беспокойством — «реактивным образованием», — которое и побудило их обратить в противоположность то неосознаваемое ощущение, что в действительности женщины обладают огромной властью. Но в глубине души они больше всего боятся того, что если женщины начнут по своей воле распоряжаться этой властью, то изменят ход истории так, как совсем не хотелось бы мужчинам. Между тем женщины — в силу тех же самых опасений — ведут себя аналогичным образом, помогая мужчинам в этом сговоре, предоставляя им всю власть и контроль и в то же время производя впечатление не только слабых и зависимых, но и демонически опасных, способных склонить к греху посредством соблазна.

Мари Кардиналь, французская писательница, с женским остроумием и убедительностью описала эти ощущения физического и духовного изъянов, которые пульсируют глубоко внутри каждой женщины:

Я начала делать то, чего никогда не делала прежде, — задумываться, что значит быть женщиной. Я думала о наших собственных телах, о моем теле, о теле моей матери, о телах других женщин. Они все одинаковые, все с половой щелью или попросту с дыркой между ног. Я принадлежу к этому огромному стаду перфорированных существ, отданных на милость захватчикам. Нет ничего, что могло бы защитить мою дырку. Нет ни крышки, ни шторки, ни рта, ни носа, ни сфинктера. Она скрыта за мягкими, плавными линиями плоти, не подчиняется моей воле и не способна защитить себя. В нашем языке для обозначения этой специфической части женского тела используются такие слова, как “уродливая”, “вульгарная”, “грязная”, “нелепая” или “специальная” [1975].

Примечание

[1] Couvade (от французского слова couver, что значит «вылупляться») представляет собой обычай, известный с древних времен в некоторых культурах. Он заключается в том, что на последних сроках беременности женщины, а также во время родов и в послеродовом периоде ее муж должен был проделывать то же, что и его жена. Он должен был надевать одежду своей беременной жены, ложиться в свою кровать во время родов, «испытывать муки родовой деятельности». После родов его перевязывали так же, как и его жену, он соблюдал диету и должен был избегать тяжелых физических нагрузок и занятий сексом (часто в течение нескольких лет). «В крайнем проявлении этого обычая, — говорится в энциклопедии «Британника», — мать возвращалась к работе как можно раньше после родов, часто в тот же день, а отец брал на себя все ее обязанности. Таким образом, роли полов менялись местами».